«Высоцкий сказал: «Написал тебе песню». И спел: «Куда мне до нее, она была в Париже». Песня показалась мне издевательской...»
Лариса Лужина
«На улице на меня с нескрываемым любопытством смотрели мужики. Вернулась и похвасталась, мол, все французы в восторге. А в ответ хохот: «Ты же была на Сен-Дени! Это улица проституток». Высоцкий хохотал над этой историей до слез. А я, впечатленная его непосредственной реакцией, рассказывала еще и еще. Как была в Осло, в Варшаве, в Иране…»
Студия Горького. Стою у окна и вижу: по лестнице поднимается Володя Высоцкий в историческом костюме. Я обрадовалась ему как родному. Он обнял меня за плечи, идем по длинному коридору, разговариваем.
И я, хотя прекрасно знаю ответ, все равно спрашиваю: «Володя, скажи, ведь ты для меня песню написал?» Он улыбается: «Ну, Лар, конечно, для тебя! Для кого же еще?!» Мы подходим к закрытым дверям павильона, собираюсь войти туда с ним, но он меня резко разворачивает и толкает в коридор: «Тебе сюда пока не надо». В проеме свет, дверь захлопывается. Я проснулась среди ночи и до рассвета не могла сомкнуть глаз. Вспоминала Володьку. Все-таки это огромное счастье, что наши судьбы пересеклись…
Высоцкий сделал мне подарок на все времена — песню. Редкие мужики так щедры. Про то, что песня «Она была в Париже» посвящена мне, я скромно молчала много лет. Все думали, он ее для Марины Влади написал. А Володя с ней тогда еще и знаком не был. А потом на каком-то творческом вечере Станислав Говорухин проболтался: «Да Высоцкий песню Лариске Лужиной написал!»
«Володька за мной ухаживал, а я не отвечала. Конечно, он мог действовать и понастойчивее...»
Фото: Фото из семейного альбома
С тех самых пор у меня на каждом интервью, на каждой творческой встрече спрашивают, был ли у меня с Володей роман ...
Владимир Высоцкий - Она была в Париже
Наверно, я погиб. Глаза закрою - вижу.
Наверно, я погиб: робею, а потом -
Куда мне до неё! Она была в Париже,
И я вчера узнал - не только в нём одном.
Какие песни пел я ей про Север дальний!
Я думал: вот чуть-чуть - и будем мы на ты.
Но я напрасно пел о полосе нейтральной -
Ей глубоко плевать, какие там цветы.
Я спел тогда ещё - я думал, это ближе, -
Про юг и про того, кто раньше с нею был.
Но что ей до меня! Она была в Париже,
Ей сам Марсель Марсо чего-то говорил.
Я бросил свой завод, хоть в общем, был не вправе,
Засел за словари на совесть и на страх,
Но что ей до того! Она уже в Варшаве,
Мы снова говорим на разных языках...
Приедет - я скажу по-польски: Проше, пани,
Прими таким, как есть, не буду больше петь!
Но что ей до меня! - она уже в Иране, -
Я понял - мне за ней, конечно, не успеть.
Ведь она сегодня здесь, а завтра будет в Осле -
Да, я попал впросак, да, я попал в беду!
Кто раньше с нею был и тот, кто будет после,-
Пусть пробуют они. Я лучше пережду.
1968.