жду грозу
Я чувствую ее приближение.
Она идет не спеша, вразвалочку.
Тяжело перешагивает через перевал в районе Златоуста. Цепляется за горки около Сима.
Она несет жизнь в огромной сумке туч. Сумка так тяжела, что ей приходится перекладывать ее из руки в руку, вздыхая тяжелыми раскатами грома.
Останавливается. Она устала.
Её привал принесет горам свежесть и звон поющих капель. Они горными быстрыми ручьями понесутся навстречу рекам, что бы слиться в единой музыке оратории волн, бьющихся о берег океана.
Я слышу ее тяжелые шаги.
Она продолжает путь. Сумка туч не стала легче. Она полна радости всего живого, ждущего живительной влаги.
На момент когда мы встретимся, она устанет так, как устает женщина или ребенок.
С истерикой и швырянием порывов ветра.
Она будет метать молнии, кричать и рыдать.
Биться в закрытые окна города, прося помощи, но, не говоря об этом.
Только огромные капли ее слез будут рисовать мокрые акварели надежд на холстах стен многоэтажек.
Она растратит всю себя, умывая горы, города, поля и леса.
И вдруг исчезнет, оставив нам свет прозрачной влаги, напоенной любовью и миром.
Она не умеет рассказать о своих бедах. Но всем сердцем чувствует беды других.
Она старается смыть пыль страха с наших душ. Напоить сердца живой водой.
Она несет жизнь, умирая сама.
Она идет не спеша, вразвалочку.
Тяжело перешагивает через перевал в районе Златоуста. Цепляется за горки около Сима.
Она несет жизнь в огромной сумке туч. Сумка так тяжела, что ей приходится перекладывать ее из руки в руку, вздыхая тяжелыми раскатами грома.
Останавливается. Она устала.
Её привал принесет горам свежесть и звон поющих капель. Они горными быстрыми ручьями понесутся навстречу рекам, что бы слиться в единой музыке оратории волн, бьющихся о берег океана.
Я слышу ее тяжелые шаги.
Она продолжает путь. Сумка туч не стала легче. Она полна радости всего живого, ждущего живительной влаги.
На момент когда мы встретимся, она устанет так, как устает женщина или ребенок.
С истерикой и швырянием порывов ветра.
Она будет метать молнии, кричать и рыдать.
Биться в закрытые окна города, прося помощи, но, не говоря об этом.
Только огромные капли ее слез будут рисовать мокрые акварели надежд на холстах стен многоэтажек.
Она растратит всю себя, умывая горы, города, поля и леса.
И вдруг исчезнет, оставив нам свет прозрачной влаги, напоенной любовью и миром.
Она не умеет рассказать о своих бедах. Но всем сердцем чувствует беды других.
Она старается смыть пыль страха с наших душ. Напоить сердца живой водой.
Она несет жизнь, умирая сама.
